Как жители Подмосковья восприняли переход на РСО? Зачем для линий сортировки закупили лазеры, а за мусоровозами теперь следят со спутника? Насколько реально в России перейти на «нулевое захоронение»? И кто пытается этому помешать? Генеральный директор «РТ-Инвест» Андрей Шипелов ответил на вопросы ведущих радиостанции «Маяк».
Мусорная реформа стартовала 1 января 2019 года. Каков итог трех месяцев?
Сейчас уровень внедрения раздельного сбора на вверенной нам территории порядка 70%. И в ближайшее время мы добьемся 100%. Мы видим, что объём раздельно собранных отходов растет каждый день. Еще три недели назад мы собирали в день порядка 15 тонн вторичных материальных ресурсов. Сейчас уже 20 тонн. И мы стремимся к тому, чтобы в июле — августе эта цифра стала 75 тонн.
Можно ли назвать районы, где раздельный сбор идет лучше всего?
Очень порадовали так называемые неблагополучные территории. Это, к примеру, Волоколамск, Рузский район в целом. Там начали разделять тотально. Очень высокий уровень. Получается, где людей затронуло лично, отношение к отходам очень рачительное.
Что вы делаете с так называемым «чистым» мусором?
Мы внедряем на наших предприятиях новейшие лазерные технологии. Они позволяют разобрать содержимое синего бака буквально до микрочастиц. В автоматическом режиме удается выделить до 34-х различных фракций. Когда таких технологий не было, приходилось ставить множество баков. Для стекла, бумаги, пластика и так далее. Сейчас можно достичь той же глубины переработки всего с двумя баками — для чистых и смешанных отходов.
Напомните, что выбрасываем в синий, а что в серый бак?
В квартире должно быть два ведра. В одно складываем помытую упаковку, бутылки, алюминиевые банки, коробки, старые журналы, в общем, что можно переработать. Все это потом выбрасываем в синий контейнер во дворе. А в серый — остатки пищи и все загрязнители.
А что с батарейками?
На нашей линии сортировки они будут отобраны в автоматическом режиме. Но лучше их конечно складывать в отдельную емкость и сдавать в ближайший пункт сбора опасных отходов. Его легко найти через интернет. Как правило, в крупных городах это не дальше одного двух километров от любого дома.
Как контролируется работа мусоровозов?
Сейчас прошел эксперимент в Московской области — тотальный контроль перемещения мусоровозов системы Платон с использованием ГЛОНАСС. Отслеживали буквально все: как грузовик следует по маршруту, сколько и где забрал мусора, куда отвез, была ли сортировка. Еще смотрим, правильно ли собрал, кто был за рулем, какой диспетчер следил за его работой. Это уже почти на уровне контроля за авиационными полетами.
Что происходит на КПО?
Из «синего» бака извлекается около 80% вторичных материальных ресурсов, а из «серого» — всего 5%. Плюс пищевые отходы, которых в нашем мусорном ведре порядка 25 — 27%. Из этой органики получается компост, который потом идет на благоустройство территорий. Таким образом, во вторичный оборот вовлекается порядка 50% всех отходов. Для сравнения, до реформы перерабатывалось только 2%.
Нулевое захоронение — это реально? Что говорит мировой опыт?
Мировой опыт показывает очень хороший тренд. Существует уже шесть городов, которые добились нулевого захоронения. Например, Токио. Там живет 14 млн человек. Баланс выглядит так: 80% перерабатывается в энергию, 20 % — во вторичные материальные ресурсы и компост. Или Вена. 60% — в электроэнергию, 40% — вторсырье. Та же история в Сингапуре, Цюрихе, Стокгольме и Копенгагене. Однако бесконечно увеличивать переработку во вторичный материальный ресурс не получилось ни у кого. Опыт показал, что нулевого захоронения можно добиться только с помощью заводов по термической переработке отходов. Кстати, в этом году на «нулевое захоронение» должен выйти Лондон.
Сколько в процессе сжигания образуется шлака? И куда он потом попадает?
Шлак в основном образуется из фракций, которые при высоких температурах не перерабатываются полностью в электроэнергию. А на МСЗ отходы поступают после сортировки. Поэтому шлака остается всего 12 — 15% от изначального объема отходов. Из него потом получаются строительные материалы высокого качества. И тротуарная плитка делается, и бордюры.
Не токсично?
Такой шлак абсолютно не токсичен. В пример можно привести тот же Лондон. Там переработкой шлака занимается компания Carbon 8. Она получила даже премию ООН за вклад в циркулярную экономику. Это высшая награда для компаний, которые внедряют подобные технологии. То есть абсолютно ни одного килограмма после такого завода не захоранивается на полигонах.
Всех волнует состав дымовых выбросов от МСЗ. Насколько они опасны?
От барбекю вреда больше, чем от завода. Почему? Потому что очистка дыма начинается еще в котле. В нем температура 1260 градусов. Статистика и научные факты говорят, что все вредные вещества сжигаются при температуре в 1000 градусов. 1260 градусов — это на 25% больше, с запасом, так сказать. Кроме того, есть еще камера дожига, где поддерживается 850 градусов. И после этого еще зона, где 450 градусов. То есть в котле аж трех-зонная температура. Мало этого, стоят еще три каскада фильтров, которые улавливают какие-то микрочастицы пепла. В итоге из трубы выходит абсолютно чистый пар. Когда сравнивают замеры на выходе из трубы и в городе, где стоит завод, то воздух из трубы оказывается гораздо чище.
Тогда почему у заводов столько противников?
Есть две категории протестующих. Первая, которая использует псевдо-факты, и пытается втянуть людей в некий протест. Это делается ради политики. Обычно, оппозиционеры какие-то. И вторая группа — те, кто теряет свой очень прибыльный бизнес, те самые свалки незаконные.
Серые схемы?
Да, серые схемы, в которых крутятся только в московском регионе больше 10 млрд рублей в год. Крутилось. Поэтому вот две такие группы. Где-то они связаны друг с другом. Где-то такие серые... да, сложно мне их назвать бизнесменами, финансируют эту оппозицию. Где-то оппозиция действует в своих интересах, пытаясь привлечь таким образом протестный электорат, вывести людей на улицы.
Как проект МСЗ проходил экспертизу и получал разрешение на строительство?
Поскольку проект пилотный, мы находимся буквально под микроскопом различных экспертиз. На всевозможные проверки ушел примерно год. Первый этап — Государственная экологическая экспертиза. Проект внимательно изучают разные институты и ведомства. Отвечает за это Росприроднадзор. Когда устранены все замечания, проект проверяет уже Роспотребнадзор. Там делают расчеты санитарно-защитных зон, изучают все показатели выбросов. Тоже множество институтов работают над этим. И только потом самый важный третий этап — Главгосэкспертиза. Это уже Минстрой. Там еще раз проверяют результаты всех предыдущих экспертиз. А также смотрят, как объект соотносится с градостроительной политикой местности. То есть такая зубастая экспертиза. Они делают множество замечаний. И только после их одобрения выдается разрешение на строительство.
Есть еще такая важная составляющая, как общественная экспертиза. Она проводилась после Государственной экологической экспертизы. Эксперты-общественники могли внести любые замечания. И, кстати, внесли. Все они были внимательно изучены Росприроднадзором и Роспотребнадзором. И уже в проектных институтах отсеяли те замечания, которые были не существенны. Дело в том, что в такие документы попадают разные советы, в том числе и от псевдо-экспертов. Но много было и действительно разумных замечаний от квалифицированных специалистов.
Насколько тяжелы заводы для местных электросетей?
Современный завод — абсолютный донор. Он производит на мусоре 65 мегаватт, а на собственные нужды потребляет только 5 мегаватт. То есть одно такое предприятие может обеспечить электроэнергией город с населением в 240 тысяч человек. Это и есть так называемая «зеленая» энергетика, где мусор — возобновляемый источник энергии.
Когда ждать запуска?
Первые два завода мы запустим в 2022 году. Сейчас идет активное строительство.
Сколько в мире работает таких заводов? И как к ним относятся жители?
В мире сейчас насчитывается более тысячи предприятий по переработке отходов в энергию. Из них 90% работают по той технологии, которую мы выбрали для наших заводов. Например, в Токио действует 35 таких предприятий. До ближайших жилых застроек там 150-200 метров. Когда людей спрашивают, как они себя чувствуют по соседству с заводом, многие удивляются и не понимают, зачем вообще это вопрос. А жители Вены даже гордятся заводом, как туристическим объектом. Туда приезжают на экскурсии со всего мира.
